Два пятитысячника
Часть I. Грузия. Казбек
Вот и наступил мой очередной кавказский сезон. Упаковав загодя 120-литровый, с трудом поднимаемый рюкзак, взяв в городском управлении по спорту сопроводительное письмо, ночью 28 июля я сел в "убитый" краснодарский автобус и отправился в новое экстремальное турне. На пароме встретил Николая Охримовича – товарища по команде из Севастополя – и пожалел, что не взял билет на севастопольский рейс. Уж больно комфортабельно смотрелся "Мерседес" с кондиционером, в котором ехал Николай.
Автобусные проблемы продолжились в Краснодаре. Билеты на 17 человек, в том числе багажные, были приобретены заранее, но мест для наших рюкзаков в багажном отсеке старого "Икаруса" не нашлось. Либо у нас рюкзаки были непомерно большие, либо автобус был какой-то неправильный. Его отправление задержали на 1,5 часа. Выход нашелся довольно неожиданно. Провожавший нас Михаил Кривуля – участник прошлогодней Казбекиады – нашел машину за 1500 рублей, в которую погрузили рюкзаки, и вместе с руководителем группы Ольгой Неподобой и завхозом Дмитрием Нырковым отправили багаж во Владикавказ.
Вторая бессонная ночь пролетела, как асфальт под колесами. Владикавказ встретил жарой. Весь состав экспедиции постепенно собирался за городом на базе республиканского поисково-спасательного отряда МЧС. Ученые-гляциологи из Российской академии наук и команда Федерации альпинизма Пятигорска на следующий день на "ПАЗе" укатили в Грузию, а мы еще сутки пили местное пиво и заедали его осетинскими пирогами.
Утром 1 августа за нами приехал все тот же "ПАЗ", и уже в 10 часов вся команда в ожидании перехода границы сидела на российском КПП Верхний Ларс. Граница оказалась на замке: мы просидели без причины восемь часов. А вот грузинский КПП проскочили на удивление быстро – за 25 минут.
В Гвилети водитель свернул с Военно-Грузинской дороги и попытался завезти наши непомерно тяжелые рюкзаки и еще неизмученные тела вверх по ущелью реки Амали. Не получилось. Пришлось выгружаться и останавливаться на ночлег, а утром все тащить наверх.
Спокойная размеренная жизнь закончилась вместе с грунтовой дорогой у палатки грузинских пограничников. Далее начиналась узкая тропа на крутом лесистом склоне. Настолько крутом, что временами приходилось тащить свой скарб в полуметре от края уходящей вниз отвесной стены. Густой кустарник, березы, высокая и мокрая от дождя трава… В какой-то момент бронхит, которым я заболел по дороге, перекрыл в моих легких краник с кислородом. Стало тяжело дышать, несмотря на черепаший темп: один шаг на вдох-выдох. Помощь пришла лишь к концу девятичасового подъема в лице руководителя группы Дмитрия Солодкого (Ибрагима). Ибрагим молча забрал мой рюкзак и потащил его наверх. А еще ранее этот же неподъемный рюкзак облегчил Андрей Головин (Ангол), забравший себе веревку. Ангол еще не раз показывал пример взаимовыручки в горах. Одним словом, настоящий товарищ.
День заканчивался где-то под Девдоракским ледником среди мокрой травы и отвесных скал. Поев горячего супа, выпив десять граммов спирта для согревания своего замерзшего, но еще живого организма, намазавшись от пяток до ушей "звездочкой", я отключился в своей палатке, временами беспокоя надрывным кашлем соседку Марианну.
Следующий день выдался на редкость легким. Подъем занял не более часа. Мы пришли в лагерь гляциологов, где провели среди развалин каких-то строений советских времен два дня. Большинство ученых работали на леднике, пятигорцы ушли на хребет Барт-Корт. Ибрагим со своей небольшой группой отправился на разведку ледопада, а нам оставалось созерцать временами открывающееся в облаках ущелье, круто уходящее вниз, да склон, на котором наши бедные организмы корячились два дня. Иногда тишину в лагере нарушал детский смех: одна из ученых взяла с собой годовалого сына Михаила, подняв его в лагерь в своем рюкзаке. Выглядело это довольно необычно: играющий среди ледников и отвесных скал малыш…
Казбек
Утро 5 августа выдалось ясным. Мы пересекли траверсом Девдоракский ледник и по одному из кулуаров начали подъем на хребет Барт-Корт. 45-градусный склон одолели по камням и местами по траве. Ибрагим и члены его группы, уходившие с этого дня по новому маршруту, помогли отстающим участникам нести рюкзаки. На гребне выяснилось, что он не такой уж и широкий, подъем по нему продолжили по верху северного склона. Еще днем наши измученные тела перестали потеть: сказалось обезвоживание полуживых организмов. Через десять часов вышли к небольшому озерцу, где стояли три палатки пятигорцев. Пятигорцев на стоянке не было: опережая нас на два-три дня, они ушли на штурм Казбека. Найдя рядом среди скал ровную площадку, мы установили свой лагерь. Кроме нас в лагере обитали маленькие зверьки – ласки, резвившиеся на снежнике. Кто-то оставил среди камней открытую банку консервов, и мне удалось с близкого расстояния сделать несколько фотоснимков этого неугомонного зверька.
На следующий день с удачного восхождения вернулись пятигорцы, собрали лагерь и ушли вниз. А к нам с Девдоракского ледника поднялся Андрей Пилюгин, оставивший группу Ибрагима из-за болезни (бедняга объелся грибов).
Утром 7 августа наша группа из 18 человек продолжила подъем к Казбекскому плато по гребню хребта Барт-Корт. В отличие от пятигорцев, мы тащили на себе все пожитки к новому месту лагеря. Маршрут по хребту, классифицированный как 1Б, местами приходилось проходить свободным лазанием. А ставший на пути жандарм удалось обойти по двум проходящим над обрывом узким полкам, используя горизонтальные перила. Под нами внизу виднелись разломы Девдоракского ледника и на нем – палатка команды Ибрагима, ушедшей на первопроход маршрута 5-й категории сложности. Временами тишину нарушал грохот ледопада. После очередного сеанса радиосвязи с Ибрагимом выяснилось, что двоих из его четверки побило камнями, а в аптечке почему-то не оказалось ни йода, ни спирта. Аптечку снаряжал врач команды Андрей (Парамедик) – хирург из Краснодара. Мы выслушали в эфире все, что Ибрагим обещал с ним сделать, но смешно от этого не стало.
Подъем по хребту в этот день завершила сыпуха: один шаг вперед, два шага назад. Намучились изрядно. Спасатель из МЧС Алексей Быков (Харадзе) довольно точно отметил: "Какой идиот назвал это активным отдыхом?" Позднее грузинские альпинисты рассказали, что обходить этот участок нужно было справа. Выйдя на ровную каменистую площадку, установили очередной промежуточный лагерь.
Утро выдалось солнечным, мы продолжили подъем на плато. Но в полдень пришлось срочно искать место под бивак. На нас надвигался шторм… Прояснилось только к ночи. Сильный ветер разогнал облака, и далеко на севере появились огни ночного Владикавказа.
Следующий день был жарким. Поднимались тремя связками: по 5, 6 и 7 человек. Николай Охримович, шедший в первой связке, провалился в трещину. Пока выползал, угодил в нее снова. Оказалось, выползал не в ту сторону. Перед выходом на Казбекское плато открылся красивейший вид на Кавказ: Майли и Джимарай сверкали под лучами яркого солнца, а ниже виднелось Кармадонское ущелье, где когда-то был ледник Колка, ставший братской могилой киногруппы Сергея Бодрова. Харадзе поздравил всех с нелегальным переходом границы. Шутка! Где она точно проходила, было трудно понять, но, судя по карте, мы зашли на российскую территорию и снова ушли в Грузию. Вот такие нелегалы.
На вершине Казбека
Окопавшись в снегу, установили базовый лагерь на высоте 4500 метров – прямо на тропе, ведущей к вершине Казбека. Ночь на плато выдалась по-настоящему холодной. Я сильно замерз. Встали в 5 часов утра, разогрели автоклавы и выпили по кружке чая, а в 8 часов тремя связками ушли на восхождение. Погода выдалась на редкость солнечной. По леднику вышли на седловину, от нее к вершине протянули две веревки вертикальных перил и поднялись по ним на жюмарах. В 11 часов все 18 человек стояли на вершине Казбека и любовались панорамой Кавказа. С погодой явно повезло. Над нами было пронзительной синевы небо, а внизу из густых облаков выглядывали сверкающие под яркими лучами солнца белоснежные шапки Майли и Джимарай. На спуск ушли через час. Первую перильную веревку прошли на скользящем карабине, вторую – дюльфером, а через полтора часа были в лагере. Через час после нас на вершину вышла группа Ибрагима, проложив новый маршрут на Казбек.
К вечеру погода испортилась. Всю ночь шел снег. В 5 часов утра меня разбудил Ангол, пришлось вставать и откапывать палатку. Снег шел, не переставая, и снежной лопатой пришлось поработать еще дважды. Завтрак задержался до вечера. Неутолимое желание поесть чего-нибудь сравняло настроение с температурой за бортом палатки. У студентки Марианны начался сильнейший отек лица, необходимо было срочно спасать девушку. Собрали группу из пяти человек и отправили Марианну вниз. К полуночи команда спасателей сбросила высоту с 4500 до 1800 метров, пройдя ледник Гергети, перевал Саберце, и спустилась в Казбеги. Позднее из Краснодара прислали sms: "Марианна поправляется". К 7 часам вечера в базовый лагерь с вершины спустилась четверка Ибрагима. Дорогу в лагерь искали с помощью радиосвязи и наших криков, видимость практически отсутствовала.
Ночью сильно похолодало, палатка покрылась льдом. Я, оставшись в ней один, замерз, как полярник. А утром появилось яркое солнце, позволившее просушить одежду и снаряжение. Проведенные накануне спасательные работы и последующие за ними накладки изменили планы экспедиции. На траверс Майли-Джимарай ушел только Ибрагим с двумя членами своей команды. Девять человек, собравшиеся уехать домой, ушли в Казбеги, где были уже ночью. Четверо оставшихся – Ольга Неподоба, Дмитрий Нырков, я и студент Владимир – связались веревкой и по леднику Гергети, изменившемуся до неузнаваемости, ушли на метеостанцию. Спуск, во время которого пришлось петлять среди ледниковых трещин в поисках безопасного пути, занял четыре часа.
Метеостанция оказалась обитаема. Нас встретили гостеприимные грузинские коллеги, и ужин мы провели в очень приятной компании. Ночью неплохо спалось – впервые за многие дни похода. Сказывался сброс высоты.
Утром, надев кошки, мы вышли на ледник и спустились под перевал Саберце. Под ледником встретили двух чехов, которые, не зная маршрута, поднимались к метеостанции. Короткий привал и общение на тему: "Прага – зер гут". Однажды мне довелось встречать в этом красивейшем городе матушки Европы новый, 2000-й год. Объяснив чехам на смешанном русско-немецко-английском языке, как безопасно пройти по леднику, мы продолжили спуск. Дальнейший путь к перевалу отрезали две бурные реки, пришлось долго искать подходящие места для переправы. Наиболее болезненным для ног оказался спуск с перевала по хребту Квенетма: ямы да кочки на травянистом склоне, где совершенно отсутствовала тропа.
В Казбеги перед нами предстала уморительная картина. Возле кладбища на траве спали Сергей Черный и Николай Охримович, напоминавшие спустившихся с гор бомжей, рядом валялись разбросанные вещи. Многочисленные иностранные туристы и местные жители, проходившие мимо к высокогорному храму Цминда-Самеба XIV века, то и дело подходили к нашим друзьям и фотографировались. Мы установили рядом две палатки и тоже стали объектом для фотосъемок – вид у нас был не лучше. Экзотика для местных жителей, одним словом. В Казбеги отправились гонцы за пивом и хлебом, вкус которых нами был давно забыт, и через некоторое время жизнь снова наладилась. Как мало нужно человеку для ощущения счастья и блаженства.
Как выяснилось, с уехавшими во Владикавказ участниками сбежал Парамедик, впопыхах не оставив нам необходимые медикаменты. А Андрей Пилюгин, получивший четкое указание забрать во Владикавказ ненужное железо, сделал все наоборот – оставил его нам. Ко всему еще у Николая воспалился больной зуб. Мы долго ломали голову, как продолжать дальнейший маршрут по Грузии. Вечером Ольга предложила идею: встретить в ущелье Терека группу Ибрагима, оставить им заброску, а самим ехать в Приэльбрусье. Посчитав оставшиеся деньги, решили, что идея не так уж плоха.
Утром в лагерь прибежал всеобщий любимец Напрала – местный пес-альпинист, неизменный участник восхождений на Казбек. Настоящий альпинист – и по ледникам хаживал, и в трещину срывался (его кличка на грузинском означает Трещина), и на вершине Казбека с нами стоял. Собаки, обычно, любят бегать за палкой, а Напрала любит ходить на вершины. Мы собрали вещи и спустились к Военно-Грузинской дороге, опоздав на первый автобус в Коби и благополучно пропустив второй, пока Николай в местной больнице лечил больной зуб. Что удивило, в больнице у него не спросили ни имени, ни паспорта и не взяли ни лари. Зато вылечили зуб. И это в воскресный день. К концу дня, устав от ожидания, мы наняли "Ниву" с прицепом за 700 рублей и поехали к оставленной в одном из горных селений заброске. Правда, перед этим водитель полдня с нами торговался и, поняв, что голодные и уставшие альпинисты лишнего не заплатят, с радостью согласился с нашей ценой.
Забрав заброску в селе, на следующий день мы ушли вверх по течению Терека встречать группу Ибрагима. Прошедшие ранее дожди размыли в нескольких местах дорогу в ущелье, но мост через реку остался цел. Поэтому пройти пешком в долину с многочисленными минеральными источниками, нарзановым озером и развалинами древних родовых башен не составило особого труда. Тройка Ибрагима встретила нас в селении Кетриси. Там же – впервые за время пребывания в Грузии – у нас проверили документы вежливые пограничники. Лагерь из трех палаток был установлен в стороне от села у небольшой речки.
Следующий день выдался солнечным, что позволило заняться помывочно-постирочными делами. Наш лагерь посетили местный фермер – пограничник по совместительству (или наоборот), двое иностранных туристов и молодые солдаты. Доброжелательные люди хотели пообщаться с редкими для этих мест альпинистами. Дневка пролетела быстро, и пасмурным утром 17 августа пришло время расставания с командой Ибрагима, уходившей по Грузии в сторону Рокского тоннеля. Наш путь лежал в Россию. Спустившись вниз по живописному ущелью и попрощавшись с семьей Гудиевых, мы сели в кобийский автобус и около полуночи были во Владикавказе.
Часть II. Эльбрус
Проведя ночь на базе МЧС, 18 августа мы наняли за 2000 рублей "Газель" и выехали в Приэльбрусье. Уже на первом кабардино-балкарском посту ГИБДД пришлось столкнуться с местным "гостеприимством". По дороге на трех постах с нас содрали 500 рублей. Не с водителя, а с нас, пассажиров. Причина банальна – бутылки пива в руках, украинские паспорта у меня и Николая, маленькая зарплата у "служителей" Фемиды. Гоблины, одним словом. Чего еще от них ожидать, убогих?
Приехав в Терскол, мы зарегистрировались в МЧС и остановились на ночлег на поляне Азау. Сухой сосновый воздух приятно бодрил: дышалось легко и свободно. Наутро, сев на подъемник, доехали до станции "Мир", предварительно узнав у соседей по биваку о поборах в Приэльбрусье. Уже на выходе из вагончика к нам подскочил бравого вида джигит с красным удостоверением работника Национального парка "Приэльбрусье". К его удивлению, красная корочка на уставших от многонедельного хождения по Кавказу, голодных и злых альпинистов впечатления не произвела. Я окинул его холодным взглядом старого самурая и на вопрос о наличии разрешения тупо ответил, что на Эльбрус мы не идем. Гы-гы-гы! А куда еще можно здесь идти? Джигит сделал вид, что поверил, и ретировался восвояси, бросив напоследок: "Я вас запомнил". "Мы вас тоже", – ответил Николай. Больше местные джигиты с красными удостоверениями к уставшим, голодным и злым альпинистам не приставали. Вспомнилась забавная картина, увиденная в Ботаническом саду Тбилиси под скалой, на которой тренируются скалолазы: висящий на дереве череп медведя и табличка под ним с надписью "Не трогай альпиниста!"
Лагерь над Приютом-11
Первую ночь на горе провели между станциями канатной дороги "Мир" и "Гара-Баши". Эльбрус брал свое – горняшка начинала сказываться у всех уже на этой высоте. Затем поднялись немного выше Приюта-11 (4050 метров), установив палатки на морене возле будки спасателей. Народа, к моему удивлению, было очень мало. Приэльбрусье, на мой взгляд, теряет свою прежнюю привлекательность. Поборы со стороны работников национального парка, милиции, растущие цены, неудачное транспортное сообщение, многочисленные кучи мусора приводят к оттоку туристов и альпинистов из региона. Для себя же я сделал вывод, что после Грузии здесь уже не так интересно.
На скалы Пастухова для акклиматизации сходили лишь трое – я, Дмитрий Нырков и любитель сгущенки и пряников студент Владимир. Ночью 21 августа мы проснулись от шума ратраков: буржуинов везли на восхождение. Посмотрев на небо, легли спать. Погода не радовала… День прошел в ожидании погодного "окна". На скале рядом с палаткой, среди многочисленных напоминаний о трагедиях попалась на глаза мемориальная табличка в память москвички Ольги Вороновой, погибшей в мае 2003 года. "Человек в горах – слеза на реснице Аллаха". Совершенно дикая история. Тургруппа МГУ под руководством С. Винокурова в штормовую погоду аварийно выходила с западного гребня Эльбруса через западную вершину на Приют-11. Про молодую женщину, врача группы, просто забыли, бросив ее на 5200 метрах…
На вершине Эльбруса
22 августа поднялись в 3 часа, погоды не было. Легли до 5.30. В 6.25 вчетвером – Николай Охримович, Сергей Черный, я и Владимир – вышли на Гору. С погодой повезло: безветренно, легкая дымка, небольшой снегопад. К 13 часам поднялись на западную вершину. На удивление быстро, хотя идти было тяжело – сказывалась накопившаяся за много дней усталость. На вершине встретились с земляками – командой турклуба "Глобус" Киевского политехнического института. Из карематов голубого и желтого цветов соорудили национальный флаг Украины и сфотографировались. В 13.30 ушли на спуск, и через два часа совершенно разбитый я завалился в свою палатку. Это было мое шестое восхождение на Эльбрус.
Утром вся группа спустилась в Азау, разбив лагерь над речкой и организовав напоследок уборку залежавшегося на поляне мусора. Переночевав в лесу, на следующий день с тоскливым чувством неизбежного расставания с горами мы сели в маршрутное такси, увозящее нас в сторону дома…
Ильдар Марданов
2005 год
